Бинафша Нодир, искусствовед
Изучение различных аспектов национальной и культурной идентичности узбекского народа приобрело особую актуальность после обретения Узбекистаном независимости. Усилился исследовательский интерес к политической истории узбекского народа, этногенезу нации, традиционной культуре и искусству как важным составляющим формирования его цивилизационной самобытности. Настоящая статья, являющаяся частью монографии, подготавливаемой автором к изданию, посвящена ковровым изделиям кунгратов – в прошлом кочевым племенам, ремесленные традиции которых во многом определяют понятие «узбекское ковроделие».
Взаимодействие различных этнокультурных и художественных традиций, сочетание урбанистических и номадических форм хозяйственной деятельности – одна из особенностей исторического развития узбекского народа. Своеобразно этот процесс протекал при изготовлении традиционного узбекского текстиля. Если хлопок и шелк – признанные атрибуты земледельческой и городской цивилизации, то шерсть – олицетворение культуры кочевых и полукочевых народов. Изделия из шерсти исконно производились представителями кочевых народов Центральной Азии, занимавшихся скотоводством, которое и являлось основным источником для производства ковров. Истоки этого промысла в нашем регионе уходят вглубь веков (1, с. 167-168).
К концу ХIХ – начала ХХ в. в связи с процессами урбанизации региона и постепенным переходом кочевых и полукочевых народов к оседлому образу жизни наблюдается естественное исчезновение многих отраслей и видов традиционной культуры в прошлом кочевых узбекских племен. Между тем их роль в формировании культурной идентичности узбекского народа – значительна. Это утверждение в полной мере относится к ковровым изделиям кунгратов южного Узбекистана – одной из крупных этнических групп страны. Ковроткачество оказалось наиболее жизнеспособной частью их традиционного ремесла. Часть безворсовых ковровых изделий, хранящихся в отечественных и зарубежных музеях, частных коллекциях и известных в научной литературе как узбекские ковры, была создана кунгратскими мастерицами.
Историография о происхождении кунграт достаточно обширна (2). В настоящее время их компактные группы проживают в южных регионах Узбекистана – в Сурхандарьинской области преимущественно в Байсунском, Шерабадском, Ангорском, Шурчинском, Дашнабадском, Кумкурганском, Джаркурганском, Музрабадском районах, а в Кашкадарьинской области большая группа кунгратов расселена в основном в Дехканабадском районе.
В быту кунгратов были в основном безворсовые ковровые изделия, хотя ворсовым ковроделием кунгратские мастерицы в прошлом также занимались. В настоящее время кунграты производят лишь безворсовые ковры (3, с. 18). Несмотря на то, что ковроделие – один из основных видов прикладного искусства кунгратов, оно изучено еще недостаточно полно. Одно из первых упоминаний о кунгратских ковровых изделиях мы находим у А. Фелькерзама, который в небольшом разделе по узбекским коврам со ссылкой на С. М. Дудина, называет кунгратов в числе 11 важнейших племен узбеков (4, № с. 34). Более систематизированную градацию среднеазиатских ковров, основанную на собственном опыте знакомства с арте-фактами, дает С. М. Дудин, разделивший все среднеазиатские ковры на три большие группы: туркменскую, узбекскую и киргизскую. В свою очередь, говоря об узбекском ковроткачестве, он наряду с каракалпакскими и мангитскими выделяет как особую группу кунгратские ковровые изделия (5, с. 91). Классификация среднеазиатских ковров М. С. Дудина положена в основу структуры фундаментальной работы по среднеазиатскому ковроделию В. Г. Мошковой, высоко оценившей его исследование. Книга В. Г. Мошковой содержит большой материал по ковроделию Узбекистана, Киргизстана и Туркменистана. Несмотря на то, что в классификацию под названием «Группа узбекских ковров» кунграты были включены в основном тексте ее книги, ковровые изделия кунгратов не рассматривались. Тем не менее эта работа имеет принципиальное значение, поскольку в ней рассматриваются характеристика и анализ техники, узоров, цветового и композиционного решения основных типов ковров ряда других узбекских племен, а также материалы по ковроделию родственных тюркоязычных народов, имеющих много общего с кунгратским ковроткачеством (6.).
В работе А. Хакимова и Э. Гюль наряду с другими видами прикладного искусства были освещены и систематизированы материалы по ковроткачеству кунгратского населения Байсуна (7). Отдельные вопросы культуры ковроделия кунгратов рассматривались в публикациях автора настоящей статьи (3; 8).
Цель данной статьи – идентификация стилевых особенностей кунгратских безворсовых ковровых изделий, в которых используется комбинированная техника – ткачество и вышивка. В основном это – ок-энли (варианты наименований – ок-эн, окли и т.д.) с чередующимися узорными полосами ковровых и вышитых полос (рис 1).
Кунграты и лакайцы: о сходстве текстильного стиля
К концу ХХ в. наметился повышенный аукционный, коммерческий и, соответственно, исследовательский интерес к кунгратскому и лакайскому текстилю, что было отражено в ряде зарубежных и отечественных публикаций и выставок (9). На соответствующих сайтах в Интернете стали появляться информационные материалы с репродукциями изделий тех галерей, которые занимаются реализацией ковров из Средней Азии, в том числе ковровых изделий и вышивки кунграт и лакайцев. При этом одна из главных проблем заключается в степени достоверности определения их принадлежности к лакайцам или кунгратам, поскольку большая часть их текстильной продукции, поступавшая в галерею через руки многочисленных дилеров, не имела точной атрибуции и указания места производства.
То обстоятельство, что о ковроделии кунграт имеется немало упоминаний в научной литературе, а о ковроткачестве лакайцев таких упоминаний практически нет, наводит на мысль о том, что значительная часть ковров с комбинированной техникой, которые атрибутированы как лакайские, требует более тщательного анализа . Более того, нет данных полевых, экспедиционных исследований с образцами ковровых изделий, которые можно было бы с уверенностью отнести к текстильной продукции лакайцев. Косвенно о том, что преобладающая часть ковровых изделий ок-энли является продукцией кунгратских мастериц, свидетельствуют приводимые А. Фелькерзамом сведения о том, что у лакайцев образцов ковроткачества он не обнаружил: «Племя Льякай кочует в горах около Сары-Чашмы в восточной Бухаре. До сих пор мы не имеем сведений о его ковровых изделиях; и столько же можно сказать и о прочих узбекских племенах» (4, с. 38). В то же время кунгратские ковры А. Фелькерзам упоминает и высоко их оценивает: «Племя Кунграт особенно отличается выделкой роскошных паласов с узором из растительных мотивов (4, с. 37).
Не упоминает лакайцев и С. М. Дудин, писавший о том, что ковры с накладным рисунком встречались среди узбекских племен только у кунгратов и каракиргизов (5, с. 81 – 82). Примечательно, что в настоящее время с лакайцами отождествляют лишь ковры с комбинированной техникой, где используется вышивка – вид текстиля, в котором лакайские мастерицы достигли высокого мастерства: «Особенно известны как искусные вышивальщицы и ткачихи лакайские женщины» (10, с.22). Что касается сведений об изготовлении лакайцами таких типов тканых ковров, как терма гилям, гаджари гилям, каттык гилям, такыр гилям, кокма гилям, которые распространены у других узбекских племен, то их не обнаружено. Б. Х. Кармышева, упоминая о схожести орнамента вышивок и ковров лакайцев с узорами изделий ковроделия других узбекских племен, в том числе и кунгратов, ничего о видах ковровых изделий лакайцев не сообщает, ограничившись общим определением: «представители узбекской группы ткут узорные паласы (безворсные ковры), мелкие ковровые предметы с ворсом и вышивают» (10, с.22). На рисунке, который приведен Б. Х. Кармышевой в качестве образцов лакайского узора в безворсовой технике, возможны ковровые вставки в изделиях типа ок-энли и ой гилям (10, с. 23).
По нашему мнению, сходство многих изделий ковроткачества и вышивки кунгратов и лакайцев объясняется их общим родовым происхождением и близостью территорий проживания, языка, антропологического облика, а также характером хозяйственной деятельности, ритуально-обрядовой практики и т. д. Для его подтверждения ограничимся кратким экскурсом от главной темы, поскольку рамки статьи не позволяют более широко представить интерпретацию этого вопроса, способного пролить свет на общность стилевых качеств текстильных изделий кунгратов и лакайцев, которые Б. Х. Кармышева включала в одну этнокультурную группу узбеков даштикипчакского происхождения наряду с такими племенами, как дурмен, катаган, марка, каучин, кесамир и семизами, пришедшими в Мавераннахр из Дешт-и-Кыпчака, отмечала общность их черт в образе жизни, материальной культуре, ремеслах (Б. Х. Кармышева использовала термин «народное изобразительное искусство» .– Б. Н.) и в ряде обычаев и обрядов (10, с. 21). Кроме того, автор приводит сведения информаторов, свидетельствующие об этногенетической близости лакайцев, катаганов и кунгратов, косвенно касаясь их совместного проживания на одной территории.
В целом же стилевые черты, технологические приемы и узоры безворсовых ковровых изделий, относимых к лакайским и кунгратским, столь схожи, что специалистов это порой вводит в заблуждение при определении их этнокультурной принадлежности (рис 2). Как отмечала Б. Х. Кармышева, «орнамент локайских вышивок и ковров очень близок, порой совершенно тождествен, бытующим у катаганов, семизов, кеса-миров, дурменов, кунгратов и у других узбекских групп и имеет много общего с орнаментом казахов, киргизов и туркмен. Несомненно, что истоки и история развития этого орнамента – общие» (10, с. 23).
Ок-энли или беш-кашта?
Особенность техники ковров ок-энли – в сочетании техники ткачества (в основном тканые полосы выполнялись в технике гаджари, реже – терма) и ручной вышивки. Вышивка наносится преимущественно на светлые – белые или желтоватые полосы, а тканые полосы обычно темно-коричневого или темно-красного цвета. При определении ширины сшитой из узких дорожек безворсовых ковров кунграты так же, как и другие полукочевые узбеки, употребляли термин «эн» (букв. – ширина). Один эн равнялся ширине одной тканой дорожки. Если палас состоял из 6–8 дорожек, то ширина равнялась 6–8 эн. Отсюда и название ок (белый)-энли. Мастерицы-кунгратки употребляют несколько производных от ок-энли вариантов наименований этого вида паласов – окли и ок-эн. А. Хакимов и Э. Гюль предпочли использовать термин ок-энли (7, с. 55), при этом, ссылаясь на книгу В. Г. Мошковой (6), они предположили связь ок-энли с коврами беш-кашта, хорошо известные в среднеазиатском ковроткачестве. Однако дальше этого предположения они не пошли.
В работе В. Г. Мошковой термин ок-энли не встречается, но, судя по ее описанию некоторых образцов узбекского ковроткачества, речь идет именно об ок-энли: «В музейных коллекциях среди узбекских ковров изредка встречаются интересные образцы паласных изделий, для орнаментации которых использованы вышивка и аппликация. С. М. Дудин относит их к произведениям узбекских ковровщиц Бухарской и Самаркандской областей. Это различной ширины гладкие тканые полосы кирпично-красного, коричневого и охристо-желтого цветов, вышитые шерстяной и бумажной пряжей. Автору настоящей работы в районах Самаркандской области вышитые паласы не встречались, и место их производства остается неизвестным» (6, с. 66). Если считать, что здесь речь идет о коврах ок-энли, то на самом деле в Самаркандской области В. Г. Мошкова их не могла обнаружить. Они как в прошлом, так и в настоящее время создаются в основном кунгратскими мастерицами Сурхандарьинской и Кашкадарьинской областей (возможно, и лакайскими мастерицами Южного Таджикистана. Но уверенно об этом говорить не стоит, поскольку точно локализованных этой территорией образцов пока не обнаружено), а до 1980-х годов их производили представители узбекских племен и на территории Северного Афганистана (11, с. 19). Состав орнамента и техника изготовления ковров беш-кашта, которую среднеазиатские арабы именуют хурбофлик, а также беш-кашта, туркменские ковровщицы — ойдуме, а киргизские мастерицы — беш каште, подробно описаны исследователями (6, с. 40; 12, с. 62). В отличие от беш-кашта, где используется накладной рисунок преимущественно в технике ткачества, в коврах ок-энли применяется традиционная техника ручной вышивки (рис. 3). Это различие в техниках нанесения накладного рисунка проявлялось и в трактовке узоров. В тканых вариантах (беш-кашта) он выглядел геометрически выверенным и состоял из правильных очертаний элементов с острыми углами (рис. 4 ), а в созданных в технике вышивки (ок-энли) имел более округлые и плавные очертания. Вместе с тем упоминание о комбинированной технике и накладном узоре ковров беш-кашта и ок-энли приводит к неясности, на что указывала и В. Г. Мошкова: «Паласы бешкашта с рельефным накладным узором кажутся вышитыми грубой гладью, что иногда ведет к путанице в определениях (6, с. 40). В подтверждение своих слов она приводит для примера рисунок с фрагментами узоров, подписанный «Образцы паласов, выполненные техникой бешкашта» (6, с. 41). Фотографию этого же фрагмента паласа приводил в своей работе А. Фелькерзам, в статье которого рисунок состоит из трех частей (рис 5 ), а снимок, приведенный В. Г. Мошковой, представляет лишь один нижний фрагмент. Подпись под снимком в работе А. Фелькерзама тоже другая: «Части узбекских кунгратских шитых паласов (Русский Музей Александра III)» (4, с. 29 ). Каждая из этих трех частей, расположенных на фотографии по вертикали друг над другом, содержит фрагменты чередующихся темных и светлых узорных полос. Мотивы орнамента светлых вышитых полос включают S-образную фигуру, 8-конечную звезду, стилизованное изображение черепахи или насекомого, ромбовидные узоры, 4 трехлистника, соединенные у основания маленьким ромбиком, симметрично расположенные роговидные узоры (кучкорак), также соединенные маленьким ромбиком, крупная ромбовидная фигура с четырьмя якореобразными навершиями на концах, расположенная по вертикали полосы. На темной тканой полосе имеется изображение медальона типа гёля (мотив «калкан нуска», по В. Г. Мошковой) и чередующихся по длине полос растительных элементов. Эти элементы наиболее часто встречаются и на известных нам хорошо атрибутированных кунгратских изделиях ковроткачества и вышивки и в известной мере могут рассматриваться как маркеры кунгратской орнаментальной идентичности.
Таким образом, сравнения узоров на привлеченных нами ковровых изделиях кунгратов с мотивами на рисунках А. Фелькерзама и В. Г. Мошковой свидетельствуют о том, что на опубликованных ими фото представлены кунгратские паласные ковры ок-энли, а не беш-кашта, как отмечала В. Г. Мошкова. Безусловно, некая генетическая связь между ними имеется и выражается она в использовании в обоих типах ковров комбинированной техники. Можно предположить, что ок-энли – некое видовое ответвление от ковров беш-кашта, которые в свою очередь произошли от функционально важных в быту кочевников тканых перевязочных полос юрты – баскуров (вариации – ак баскур, кур и т.д.), имеющих схожие с беш-кашта узорные мотивы. На эту мысль наводит и принцип сшивания ковров беш-кашта и ок-энли из узких полос, близких к размерам баскуров и то, что значительная часть этих полос имеет белый цвет, как и у большей части баскуров.
Эволюция орнаментальной системы ок-энли
В подписях ко многим изображениям ок-энли в различной литературе часто используется выражение «лакайцы или кунграты», как еще одно подтверждение большого сходства кунгратских и лакайских ковровых изделий, затрудняющего более точную атрибуцию.
Естественно, что в процессе ассимиляции с культурой оседлого земледельческого населения шла эволюция узоров ок-энли в сторону флоризации, хотя цветочно-растительные мотивы были характерны для орнамента кунгратов и в прошлом. В ранних образцах ок-энли (до середины ХХ в.) и некоторых вышивок мотивам растительного орнамента присущ больше степной характер. Таким образом, в декоре ковров ок-энли до середины ХХ в. получили отражение флора и фауна близкого кочевникам степного ландшафта: колючек, полукруглых сферических цветов, стилизованные, примитивные изображения насекомых, отдельных частей тела животных или птиц и т.д. Звездчатый и солярный узоры символизировали их древние космогонические представления (рис. 6). Возможно, как влияние традиционных крупных и мелких вышивок оседлого населения следует рассматривать появление в конце XIX – начале XX в. в узорах ковров ок-энли предметных изображений, например парных кувшинчиков, символизирующих плодородие (связь с водой). Такие изображения предметных (кувшины, ножи и др.) и зооморфных изображений мы встречаем на вышивках и вышитых тесьмах Нураты середины XIX в.
После второй половины ХХ в. состав узоров ок-энли стандартизируется, теряет свои архетипические напластования, тканые и вышитые узоры укрупняются (рис. 7, 8). К концу ХХ – началу ХХI в. прежняя колористическая гармония и изощренность в трактовке декоративных мотивов уступают место примитивному и пестрому стилю, что особенно отчетливо проявилось в растительном узоре вышитых полос ковров ок-энли, созданных современными кунгратскими мастерицами Байсуна и других районов Сурхандарьи и Кашкадарьи, где проживают кунграты.
Выводы:
- Генезис ковров ок-энли, так же, как и ковров беш-кашта, предположительно связан с традицией перевязочных лент ак-баскуров (кур), которые трансформировались в паласные постилочные виды ковроткачества. Появление на ок-энли техники ручной вышивки свидетельствует о его более позднем происхождении, чем ковры беш-кашта, где применятся преимущественно тканая техника. Возможно, в пользу более позднего происхождении ок-энли свидетельствует тот факт, что вид ручной вышивки можно отнести к периоду ассимиляции кочевых даштикипчакских узбекских племен на территории Мавераннахра с развитыми формами ручной вышивки оседлого населения.
- Орнаментальный состав ковров ок-энли имеет достаточно устойчивую систему элементов и восходит к традициям ковроткачества общего даштикипчакского ареала, хотя отмечается и его определенное взаимодействие с узорами ковроткачества и вышивки соседних узбекских, туркменских и арабских народов.
- Анализ узоров ковровых изделий достаточно достоверно атрибутированных или локализованных как кунгратские (материалы полевых исследований) выявил наиболее устойчивые, часто встречающиеся мотивы, которые могут служить неким маркером для определения стилевых свойств кунгратского текстиля, что позволяет произвести уточняющую идентификацию целого ряда галерейных и музейных образцов, атрибутированных как лакайские.
- Исходя из столь значительного сходства безворсовых ковров лакайцев и кунгратов нельзя исключать и того, что некоторые из понравившихся лакайских образцов могли быть заимствованы и копированы кунгратскими мастерицами или наоборот.
Таким образом, безворсовый ковер с комбинированной техникой ткачества и вышивки ок-энли – уникальный образец кунгратского текстиля. Аналогии ему в среде других племен узбеков даштикичпакского происхождения встречаются лишь у лакайцев. В целом проблема идентификации стилевых особенностей ковроткачества кунгратов имеет большое научное значение для выяснения характера этнокультурных связей народов Центральной Азии и требует более детального изучения в дальнейшем.
Ключевые слова: кунграты, лакайцы, безворсовое ковроткачество, ок-энли, беш-кашта
Литература
- Царева Е.Г. Ковер как исторический источник: к истории формирования художественного облика и структурных особенностей туркменского ковра XVI – начала ХХ в. // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2013, №3 (22).
- Ситняковский Н. Ф. К генеалогической таблице узбеков рода Кунград // ИТОРГО, 1907. Т. 7; Рашид ад-Дин. Сборник летописей. АН СССР, М.- Л. Т. 1, Книга 1. 1952; Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории южных районов Таджикистана и Узбекистана. М., 1976; Усманов М. Ш. Трансформация этнокультуры кунгратов Южного Узбекистана // Молодой ученый. 2013, №1. С. 297 – 302 и др.
- Нодир Б. Художественные ремесла кунгратов южных регионов Узбекистана // San’at, 2013, №2.
- Фелькерзам А. Старинные ковры Средней Азии (окончание) // «Старые годы», 1915, июнь.
- Дудин С. М. Ковровые изделия Средней Азии. Сборник Музея антропологии и этнографии. VII. Ленинград, 1928.
- Мошкова В. Г. Ковры Средней Азии конца XIX – начала ХХ вв. Ташкент, 1970.
- Хакимов А., Гюль Э. Байсун. Атлас художественных ремесел. Ташкент, 2006.
- Нодир Б. Художественные ремесла кунгратов южных регионов Узбекистана //San’at, 2013,№2; Б.Нодир. Юрта – переносное жилище кунгратов южного региона Узбекистана// Мозийдан садо, 2015, №2.
- Lindahl D., Knorr Th. Uzbek, Zbinden Druck and Verlag AG, Basel, 1975; Harvey J. Traditional textile оf Central Asia. Thames & Hudson. London. 1996; Gillow J. Textiles of the Islamic world. New York — London и др.
- Кармышева Б. Х. К вопросу о происхождении лакайцев // Советская этнография, 1952, №4.
- R. D. Parsons. Оriental rugs. Volume 3. The Carpets of Afganistan. 1987.
- Антипина К. Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов. Фрунзе, 1962.
В статье использованы фото из книг и сайтов: Кальтер Й. Жилые дома и их интерьер / Наследники Шелкового пути. Узбекистан. Штутгарт, 1997. С. 200 (рис. 2); Шедевры Самаркандского музея. Ташкент, 2004, С. 246 (рис. 4); Фелькерзам А. Старинные ковры Средней Азии (окончание) // «Старые годы», 1915, июнь, С. (рис.5)