Икусство витража, древнее и вместе с тем современное, не может не привлекать к себе внимания. Эти своеобразные картины из цветного стекла всегда на виду — в интерьерах общественных, а в последнее время и частных зданий. Установленные в проемах окон или дверей, они заставляют восхищаться звонкостью красок, пронизанных лучами солнца.

Заниматься витражом сегодня — дело непростое, требующее самоотверженности и полной отдачи сил, таланта, времени. Художники по стеклу вынуждены сталкиваться с проблемами, далекими от вдохновенных фантазий. В этом виде искусства, требующего значительных финансовых и материальных затрат, остаются лишь подлинные энтузиасты своего дела. Редакция уже обращалась к теме витража («SAN’AT» № 3, 1999 г.), стремясь привлечь внимание общественности к его проблемам, сегодня у нас в гостях художник Альберт Ахмедшин, чье творчество в последнее десятилетие неразрывно связано с витражом.

— Почему именно витраж стал главным делом Вашей жизни?

— В свое время я закончил архитектурный факультет ТашПИ, поэтому моя тяга к витражу не была чем-то пришедшим извне. Архитектура по-своему не менее поэтичный вид творчества, но если строгая геометрия стен обогащена витражом, его чарующей светоносной игрой, именно такому зданию я отдам предпочтение.

Витражи благодаря своей прозрачности выглядят невесомыми, став застывшей музыкой, пластичной игрой цвета и света. По своему изяществу, полихромии цветное стекло не только не уступает, но иногда превосходит станковую и монументальную живопись.

В 1985 г. мне предложили реализовать эскиз витража для депутатской комнаты в новом аэропорту г. Навои. За плечами к тому времени были работа в мастерской генеральной планировки городов А.Александровича института УзНИИП градостроительства, где я занимался архитектурной графикой, объемное проектирование в институте Ташгиггрогор, авторские проекты школы-интерната для одаренных детей, двухзальный кинотеатр в Каракамыше и т.д.

Из-за отсутствия витражной базы как таковой пришлось приложить сверхусилия для преодоления трудностей организационного характера. Делал чертежи методом проб и ошибок, самостоятельно изготавливал необходимые инструменты и оборудование. Так мой витраж обрел жизнь, но первый опыт породил и первые сомнения.

Неудовлетворенность привела меня в Вильнюс, где на заводе Раудонойе Аушра мне пришлось закупать цветное витражное стекло. В Вильнюсе я познакомился с профессором К.Моркуносом, членом Академии художеств Литвы, который стоял у истоков возрождения витражного искусства в этой республике. Подружился с очень самобытным витражистом Д.Альгирдасом. Он последователь французской школы Леже, у которого в свое время учился С.Ушинскас, патриарх витражного искусства Литвы. У этих высококлассных специалистов я и прошел основную школу.

Мне посчастливилось побывать на выставке американских художников литовского происхождения, где я увидел работы витражиста А.Злскуса. Его витражи оставили в моей памяти неизгладимый след. В них удивительным образом синтезировался труд художника и ремесленника, в результате чего родились прекрасные произведения искусства.

— После такой замечательной школы Вы наверняка стали работать с удвоенной силой…

— Действительно, после поездок в Литву я создал ряд самостоятельных работ. Работал как в технике живописи, так и мозаичным способом, в зависимости от потребностей заданного интерьера. Первой авторской работой стал витраж «Флора» (1991 г.) в интерьере гостиницы «Джейхун» в г.Ургенче. Высокотемпературные краски для стекла варил в Вильнюсской Академии художеств.

В этом витраже максимальной передачей всех нюансов цвета стремился достичь эффекта акварели. Для этого применял метод покрытия стекла окислами металлов с последующим его обжигом. Стекло, окрашенное таким способом, способно хранить колорит сотни лет. Получается ни с чем не сравнимый эффект живописи по стеклу со всеми присущими ей полутонами. Именно этот способ и лежал в основе школы Леже, последователем которой я хотел бы себя числить. В последующие годы мне довелось выполнять витражи в кинотеатре «Бородино» (Москва), принимать участие в изготовлении витража на станции метро «Цветной Бульвар» (Москва).

— Используете ли Вы в своем творчестве национальные традиции искусства Узбекистана?

— Безусловно, нельзя заниматься витражом и не обыгрывать в своем творчестве те традиции цветного стекла,которые существовали в средневековом Узбекистане. Речь, в частности, идет об ишфустированных окнах, которые, как известно, украшали дворцы Амира Темура и Темуридов. Они имели деревянную основу и представляли собой геометрические композиции из цветного стекла в стиле гирих. Используя этот прием, я выполнил витраж для здания Министерства внешнеэкономических связей Узбекистана (1998), элементы гириха применены также в витраже «Шелковый путь» в Посольстве Узбекистана в Вашингтоне (1997). Кстати, за время своего пребывания в столице США, я осмотрел витражи в центральном соборном костеле, посетил и городскую мечеть, где под потолком по всему периметру стен молитвенного зала выполнен исскусный витраж с тонким рисунком ислими. Конца восхищения этим работам нет!

Вообще гирих лежит в основе многих моих работ. Иногда, ломая его заранее заданный ритм, получаю новую динамику, новую структуру, будящую воображение игрой формы.

— Вы известны и как исполнитель, и как автор композиций из цветного стекла. Что для Вас важно в авторских работах, как выбираете сюжет?

— Действительно, я выполнил ряд витражей по эскизам замечательного художника Б.Джалалова для правительственного помещения в концертном зале «Туркистон», в доме приемов городского хокимията. Работал также по эскизам других художников — Ю.Чернышева, Х.Мирзаахмедова. Но особое удовольствие получаешь от работы над собственными проектами. Сюжетная основа изначально присуща витражу, ведь корни этого искусства восходят к книжной графике. Но я стремлюсь избежать нарочитой иллюстративности, стараюсь зашифровать сюжет, подключить к нему воображение зрителя.

— И, наконец, наш ставший традиционным вопрос — каковы перспективы для развития витража в Узбекистане?

— Могу ответить коротко и уверенно — на сегодняшний день в Ташкенте есть витражная студия, которой по силам решать высокопрофессиональные задачи.

Айгюн Тюль