В первый день весны в выставочном зале театра «Ильхом» состоялся вернисаж работ молодых ташкентских художников Нодира Шоабдурахимова и Тахира Каримова. Выставка стала их первым совместным творческим проектом.
Представленные работы объединяют жизнеутверждающий настрой и возвышенность образов, ярко выраженное поэтическое начало, увлеченность поиском самовыражения. Вместе с тем нельзя не заметить, насколько они разные — мятущийся дух в картинах одного художника противостоит состоянию умиротворенности в работах другого.
Первое впечатление от работ Т.Каримова — их поразительная «всеядность», бросающееся в глаза разностилье. Классицизирующие реалистические работы соседствуют с экспрессионистическими полотнами, создавая напряженное противостояние разума и чувства, выверенной линии и красочного пятна, объемной моделировки и плоскостно-декоративной трактовки композиции; картины, полные размышлений и поэтических метафор, предстают рядом с полотнами, в которых художник решает сугубо живописные задачи.
Изысканность рисунка и звонкая открытость контрастных локальных цветов присуща некоторой части его работ. Наверное, не случайно в центре внимания этой серии лошади, ставшие одним из символов грациозности («На оранжевом», 1999). Силуэты лошадей — красные, синие, зеленые на контрастном фоне дают возможность насладиться изяществом линий, пронзительной наполненностью цвета. Абстрагированные цвет и среда в сочетании с плавными, мягкими линиями создают поэтический настрой.
При знакомстве с работами этого цикла (упрощенные формы, плоскостность, резкие, насыщенные цвета) невольно усматриваются аналогии с живописью Матисса, увлеченного эстетикой искусства Востока, вместе с тем натюрморты молодого художника заставляют вспомнить работы малых голландцев, для которых была характерна правдивость передачи натуры. Совершенный рисунок играл в них первую роль, художник должен был рисовать безукоризненно… Именно к таким качествам рисунка стремится Тахир в «Натюрморте с белой розой» (1999), «Натюрморте с зимородком» (1999). Этот интерес к реализму становится симптоматичным в современной живописи Узбекистана. Сегодня приходит осознание того, что достоверная передача предметов реального мира — один из показателей школы, уровня профессионализма.
Другие работы — «Встреча» (1998), «Ангел» (1998), «Ночная птица» (1999) — отличает экспрессия чувств, взрывной мазок, придающий выраженную фактурность полотну, богатство колорита. Они словно отражают смятение души перед неизбежностью столкновения с реальным миром.
Неудержимый темперамент представленных полотен сменяется лирической успокоенностью серии работ, в которых словно оживают воспоминания детства — кто из нас не пускал бумажные кораблики! В этих воспоминаниях — стремление обрести утраченную гармонию. Тонкие лессировочные мазки создают эффект мягкой светотени, богатых цветовых нюансировок. Дети и подростки — основные персонажи этой серии. «Ребенок для меня — символ духовной и телесной чистоты. Ему неведомы человеческие пороки, он просто живет, впитывая в себя окружающее…» — говорит художник. Работы Тахира подкупают своей чистотой и непосредственностью. Незамысловатые на первый взгляд сюжеты — мальчик, обнявший лошадь, девочка с яблоком в руке — становятся поводом для размышлений об истинных ценностях бытия.
Разнонаправленность стилистических решений в работах Т.Каримова — свидетельство динамичности поисков своего пути в искусстве, поисков себя, вполне объяснимое для раннего периода творчества. Какой путь подскажет ему в дальнейшем его собственный выбор, покажет время. Нам же остается пожелать молодому художнику сохранить искренность молодости, способность вести откровенный диалог со зрителем.
Женщина, любовь, семья — основа сюжетов картин Нодира Шоабдурахимова. Он поэт не только в душе, и поэтому не случайны параллели между его работами и традиционными темами восточной лирики, полной метафор и иносказаний. На полотнах Нодира линии гибких, изящно вытянутых тел женщин словно вторят медлительному ритму восточной мелодии. Созерцательность, покой и умиротворенность — таковы характерные черты его живописных полотен, делающие их причастными к восточной ментальности.
Как у любого поэта, его «творения», будь то стихи или живопись, рождаются внезапно, под воздействием эвристического наития, по ассоциации с когда-либо увиденным, услышанным, прочитанным. И тогда на помощь приходит не только восточная лирика. Художника вдохновляют Бегущая по волнам А.Грина и Неизвестная И.Крамского, которые становятся героинями его одноименных полотен, персонажи мифов древней Греции… Идея, возникнув, требует своего претворения на холсте, и фантазия художника превращает известные сюжеты в авторские вариации на заданную тему. Так, рядом с самовлюбленным Нарциссом, склонившимся над зеркальной гладью воды, возникает фигура закутанной в паранджу отвергнутой девушки, отрешенный лик падающего с неба Икара превращает его в поэта, в самоотречении отказывающегося от радостей мирской жизни, а Минотавр, это мифическое чудовище, воплощение грубой силы, предстает влюбленным романтиком, преклонившим колени перед прекрасной Женщиной.
Работы Нодира узнаваемы — их отличает собственный стиль письма, эволюция которого является непременной составляющей творческого процесса. Представленные на выставке произведения позволяют проследить эту эволюцию.
В начале 90-х годов перед Нодиром, как и перед любым молодым художником, встала проблема выбора пути в живописи. В качестве основы для своего творческого почерка он выбирает курок — народную лоскутную технику — прием популярный, и, безусловно, беспроигрышный. Ставший классикой народного искусства, этот вид творчества удивительным образом отвечает формалистическим поискам в живописи.
Курок вдохновил немало современных художников, которые используют его с разной степенью удачливости. На первый взгляд доступный, он требует от мастера особого чувства цветовой гармонии и композиционной построенности. Для Нодира этот метод стал плодотворным (цвет он чувствует подсознаньем). Вместе с тем он явился лишь отправной точкой — на первом плане в работах художника сюжет, иллюстративное начало. В результате возник синтез фигуративной живописи с колористическими разработками в стиле «курок».
Нодир уподобляет живописную среду и помещенные в ней фигуры разноцветной мозаике, где цвета или контрастируют друг с другом, или выдержаны в единой тональности («Яблоко Адама», 1992; «Икар», 1997; «Одинокая», 1997; «Танец», 1997; «Сон Минотавра», 1998). Каждая композиция воспринимается как декоративное панно, в котором сам сюжет зачастую уходит на второй план.
Полотно «Три грации» (1997) отразило переход к стилю более мелких по сравнению со структурой мозаики пунктирных штрихов, позволяющих художнику создать иную, более богатую и изощренную по колориту живописную среду, сделать явным сюжетное начало. Этот стиль стал своего рода визитной карточкой художника, характерной особенностью его творческой манеры. Работы, выполненные в этом стиле, составляют основную часть его творческого багажа («Нарцисс», 1998; «Гули и Шохусрав», 1998; «Святая Троица», 1998; «Свидание с русалкой», 1998 ).
Все это время Шоабдурахимова не оставляло подсознательное стремление к чистым локальным цветам: еще в 1996 г. он пишет картину «Похищение Европы», где штриховая манера письма (фон, фигура овна) сочетается с гладкописью обнаженной фигуры Европы. Позже у художника появляются работы, в которых явно прослеживается влияние миниатюрной живописи. Он стремится передать свое отношение к теме и персонажам картин через изысканность линий и цвета, утонченность рисунка: выписанная пастелью обнаженная фигура девушки на фоне горящего красками сюзане обретает особую хрупкость и изящество; обращаясь к теме четырех времен года, художник вновь прибегает к богатым возможностям колорита: каждая из картин с изображением женской фигуры решена монохромно, в едином цветовом ключе, символизирующем то или иное время года. Переход от графического стиля ранних работ к стилистике миниатюрной живописи особенно ощутим в последних работах Нодира (серия «Весна. Лето. Осень. Зима», 2000; «Незнакомка», 2000).
Вместе с тем стремление отойти от уже устоявшегося, апробированного стиля не всегда удовлетворяет самого художника, носит характер робкого эксперимента. При всех попытках изменения стилистики работ неизменным остается и основной пафос творчества художника — как и прежде, его привлекают женские образы, мифопоэтические персонажи восточной и западной литературы.
Выставка Н.Шоабдурахимова и Т.Каримова не только представляет нам творчество двух молодых художников, она стала и поводом для размышлений о развитии современной живописи Узбекистана. Напряженный поиск новых путей в искусстве стал велением нашего времени. Творчество Т.Каримова, пытающегося работать в разных направлениях, и Н.Шоабдурахимова, стремящегося к стилевым трансформациям, симптоматично в этом отношении. Однако поиск этот зачастую не в состоянии вырваться за рамки устоявшихся представлений о возможностях выразительного языка живописи, нередко новым становится хорошо забытое старое. Разнонаправленность пластических экспериментов Т.Каримова не всегда поддерживается адекватным профессиональным уровнем исполнения, его попытка проявить себя в различных по направлениям и стилистике работах не дает возможности определенно заявить о личностной позиции художника. Напротив, несомненно высокий творческий потенциал, свободное владение техникой живописи у Н.Шоабдурахимова наталкивается на некоторую робость живописно-пластических экспериментов.
Нынешняя ситуация в художественной жизни, которую можно охарактеризовать как время свободы выбора, ставит художников в выигрышную, но в то же время сложную ситуацию. При отсутствии диктата сверху от художников закономерно ждут нового, но, как ни парадоксально, инициаторами новаций выступает не молодежь, а мастера среднего поколения.
С исчезновением идеологических запретов искусство становится средством самовыражения, реализации собственного миропонимания. Поэтому не случайно сегодня критики отмечают усложнение языка искусства, стремление к философским размышлениям. Одновременно пришло осознание того, что художнику мало владеть мастерством, многое зависит от его интеллекта, уровня образования, даже, наконец, воспитания. Остается надеяться, что прорыв к новым горизонтам изобразительного искусства все же будет сделан, и залог этому — настойчивое стремление молодых заявить о себе.
Эльмира Гюль